Глава 1

Бёрт протестующе вскинул ладонь:

— Постойте, Брюс, я за Вами не успеваю!

Брюс устало вздохнул. Они начали всего десять минут назад, но он уже успел разогнаться, даже не заметив этого.

— Опять я убегаю. Мне жаль… Я не замечаю, как это происходит.

Его взгляд застыл, не фокусируясь ни на чем конкретном.

Через закрытые окна доносились приглушенные звуки улицы: кто-то говорил на повышенных тонах, похоже, по телефону; вдалеке выла сирена — то ли скорая, то ли полиция.

Бёрт медленно обвел комнату взглядом, задержавшись на портфеле, который принес с собой сегодня Брюс. Прочный, с укреплёнными тёмным металлом углами, портфель казался продолжением своего хозяина — такой же мрачный и неумолимый… Бёрт даже улыбнулся своим мыслям — нормальные такие ассоциации. Затем взглянул на Брюса — тот замедлился и дышал уже ровно и глубоко.

— Давайте вернёмся к самому началу нашей встречи, Брюс. Что скажете?

Брюс кивнул, его взгляд оживился:

— Точно, а то я явно не туда ушёл.

— Отлично. Когда Вы вошли сюда сегодня, то первым делом заговорили о своей усталости. Но затем Вы как будто забыли про это, переключившись на проблемы с Вашим авто, и красочно говорили о них почти пять минут. Что произошло в тот момент? — Бёрт смотрел на Брюса изучающим взглядом.

Собеседник задумался на мгновение, затем протянул:

— Кажется, там было что-то ещё… Да, точно, я говорил об усталости и о врагах! — его губы сжались, в лице явственно читалось напряжение, — О том, что каждый раз, когда загорается этот чертов знак в небе, на меня накатывает отчаяние!.. Но я всё равно мчусь их спасать.

На последней фразе голос Брюса стал тише и холоднее, дыхания почти не было видно. Он отвел взгляд, внезапно принявшись рассматривать что-то на стене. Задышал, словно очнулся.

— Кажется, я знаю, почему так происходит. Я просто трачу слишком много своих сбережений на всё это, и волнуюсь за будущее, — он посмотрел Бёрту в глаза, потер переносицу, — Во вторник я снова вынужден был выложить почти сто тысяч за ремонт выхлопной системы, она буквально висела на волоске, а при такой мощности это банально опасно.

Бёрт вздохнул. Опять Брюс не удерживается. Работа с ним требовала изрядного терпения, и периодически на Бёрта накатывали то злость, то бессилие.

Между тем, Брюс вернулся в свою привычную форму, в ярких красках расписывая своё взаимодействие с партнерами, чтобы достать нужные запчасти, не привлекая лишнего внимания. Но за яркими красками стояло мучительное напряжение, с которым он избегал сейчас столкновения с усталостью и отчаянием.

Бёрт решил выжать хоть что-то из исходной темы. Выждав, пока поток слов прервется, он спросил:

— Брюс, Вы упомянули о врагах. Мне бы хотелось узнать побольше об этом, если Вы не против.

В голосе Брюса прорезались жесткие нотки:

— Причем тут это, не понимаю? Не думаю, что это сейчас важно. Просто работа, и всё.

— То, что Вы рассказывали раньше, мне больше напоминает дело всей жизни, а не работу, — улыбнулся Бёрт. — Позвольте мне конкретизировать вопрос: связаны ли враги с Вашей усталостью, являются ли они её причиной?

Что-то неуловимо поменялось в позе Брюса. Он как будто сжался, отодвинулся, хотя внешне всё было по-прежнему.

— Нет, не думаю, что усталость из-за них. Единственное, что приходит в голову — так это то, что я прикладываю неимоверные усилия, чтобы решать проблемы этого города, но в ответ не получаю даже благодарности…

— Постоянно отдаёте, не получая ничего взамен? — интервенция вышла грубоватой, но подходила моменту.

— Да, именно. Истощаюсь… Мне тоже хочется отдыхать, хочется, чтобы кто-нибудь заботился обо мне, решал мои проблемы. Альфред не в счёт, — Брюс сжался ещё сильнее, лицо его снова застыло в неподвижной маске. — Но я знаю, что я сильнее всего этого… Эта усталось — временная. Зима, множество мелких проблем, эти вечные неполадки с бэтмобилем… Вы знаете, они так его прозвали — «бэтмобиль»! Смешно. Но я понимаю, что стал для них символом, брэндом. Это моё желание, я готов к этому.

Бёрт поймал себя на том, что испытывает уважение к сидящему напротив человеку, но одновременно не верит его словам. Как будто тот убеждает, а не говорит искренне. Со всеми этими толпами восторженных спасённых горожан, которых так любят показывать в вечерних новостях… Впрочем, наверняка Брюс сам верит в то, о чем говорит, или ему нужно верить…

Глава 2

Брюс шел домой. Машина еще была на обслуживании, и он решил не вызывать сегодня Альфреда, а прогуляться. Ему-то чего бояться на этих улицах!

— Странное дело, — думал он, — еще несколько месяцев назад Бёрт казался таким понимающим, заботливым, мудрым. А последнее время с ним все тяжелее и тяжелее. Перебивает, вечно пытается копать какие-то второстепенные темы, обвиняет в каком-то избегании…

В голове всплыли воспоминания о тех днях, когда он впервые встретился с Бёртом.

Тогда стояла сорокаградусная летняя жара, и Брюса преследовало ощущение, что он упирается в какую-то стену. Всё словно начало повторяться изо дня в день, и это беспокоило, вызывая временами смутное чувство бессилия.

Накануне снова объявлялся Морган, свежий, сосредоточенный, уверенный, и в нём Брюс видел себя прежнего. Морган знал Бёрта уже много лет, и, казалось, вполне доверял ему. В его рассказах при этом не было фанатичности и жара, с которыми иные делятся своими историями успеха. Это подкупало Брюса.

В тот день он окончательно решился и уже без колебаний позвонил Бёрту. Представился, не говоря лишнего, и договорился о встрече — «сверить свои представления».

Через пару дней он уже заходил в комнату специалиста — её при всём желании нельзя было назвать кабинетом. Войдя и осмотревшись, он пожал протянутую ему руку с коротким кивком, сел и осведомился о конфиденциальности. Это была скорее формальность, Брюс был готов к любому развитию событий — ему уже приходилось без особых церемоний разбираться с теми, кто пытался эксплуатировать сведения о его жизни. Но Бёрт ошарашил его, заявив, что рад лично познакомиться с человеком, совершающим все эти впечатляющие подвиги в маске Бэтмена. Как оказалось, Морган доверял Бёрту абсолютно, и тот уже несколько лет был в курсе происходящего.

Брюс до сих пор удивлялся тому, как быстро тогда отступили страх и ярость, вызванные этим известием. Похоже, честность и прямота профессионала стали тогда самой надежной гарантией безопасности. Он отметил тогда и формулировку. Бёрт видел и обращался к человеку под маской героя, а не к мифу.

Первые месяцы казались глотками свежего воздуха. Брюс ждал каждой встречи. Наконец-то был кто-то, с кем можно было говорить прямо и откровенно, без нужды беречь свою тайну или самого собеседника. Он чувствовал себя на подъеме, в буквальном смысле летая на своих крыльях, ощущая свою силу и даже ожидая порой сигнала прожектора.

Но затем в какой-то момент всё начало меняться. Брюс снова чувствовал приближение к тупику. Всё чаще накатывало уныние. Встречи с Бёртом всё чаще оставляли послевкусие разочарования. Всё шло не так, как хотелось: не так быстро, не так эффективно, не по нарастающей.
Эти мысли пугали и злили. Куда легче было разбираться ночами с шайками гопников, чем снова ощущать себя в тупике, терзаясь вопросом «зачем?»

Единственное, что эффективно поддерживало Брюса последнее время — это общение с Гордоном, местным комиссаром, и интервью с горожанами, которые он смотрел по утрам по местным каналам. Гордон прямо лучился благодарностью за каждую решённую проблему с бандами, за каждую спасённую жизнь. Он верил в Бэтмена и искренне восхищался Брюсом. А горожане, несмотря на некоторую настороженность, не могли скрыть радости и даже ликования, когда очередной преступник оказывался за решёткой. Они вели себя почти как фанаты какой-нибудь звезды, и это давало ту подпитку, которая так была нужна сейчас Брюсу, чтобы ощутить почву под ногами.

В те моменты, когда толпа за спиной очередного репортера ликовала и скандировала: «Бэтмен! Бэтмен!» — Брюс чётко ощущал значимость того, что делал, ощущал подлинный смысл в своём выборе, выходил из опостылевшего тупика.

До особняка оставалось всего пять минут. Брюс чувствовал смертельную усталость, словно возвращался не из офиса, а из угольной шахты. Дойдя до своей спальни, он рухнул на кровать, не раздеваясь.

Глава 3

На улице было холодно, моросил мелкий противный дождь. Брюс только что вышел из офиса, погруженный в свои мысли. На плечах словно лежал камень, хотелось остановиться и послать всё к чёрту, выдохнуть, наконец. Но пока не получалось.

Кроме всего прочего, в такую погоду как обычно ныла спина. Мельком пришла мысль, что дома придется снова колоть обезболивающее.

Брюс по привычке бросил взгляд на облака наверху. Его машинально передёрнуло — показалось, что горит тот самый знак. Но нет, это просто отблески города. За этот миг все его мускулы успели напрячься, и теперь неохотно отпускали напряжение.

Проходя мимо очередной подворотни, боковым зрением Брюс заметил какую-то тёмную фигуру. Он прошёл ещё несколько шагов вперёд до угла, затем остановился и пригляделся. В небольшом дворике через подворотню кто-то был, не показалось. Человек спокойно стоял, прислонившись к стене, и смотрел в сторону дверей. Казалось, он просто ждёт кого-то из дома. На мгновение его лицо высветилось в свете зажигалки… Сердце Брюса забилось учащенно, но он не мог понять, почему. Он подумал, что глупо вот так стоять и таращиться, и что угрозы тут нет, но медлил.

Наконец, Брюс взял себя в руки, отвернулся и зашагал дальше по улице. Напряжение мешало сосредоточиться и понять, что его так встревожило.

Краски вокруг словно сгустились, на улицы опускался туман. Брюс прошёл полквартала вперёд, и внезапно остановился как вкопанный. Снова сердцебиение, напряжение, страх… Тот человек в подворотне — Брюс только сейчас понял, что испугался его лица. Не веря своим чувствам, Брюс встряхнулся и пробормотал: «Нет, это полная ерунда, покажется же такое!»

Он попробовал было пойти дальше, но ноги словно не хотели слушаться. Предчувствие не отпускало. Тряхнув головой, Брюс решительно повернулся обратно и пошёл к той подворотне.

Как он и боялся, человека уже не было видно. Брюс огляделся — туман сгустился настолько, что фонари еле-еле проглядывали сквозь него. Тогда Брюс направился через подворотню прямо во двор.

Едва он успел сделать пару шагов по двору, как на него что-то рухнуло сверху, придавило к земле, кто-то схватил его за горло… Брюс нанёс два коротких, но мощных удара по корпусу противника, но в ответ получил болезненный удар коленом в солнечное сплетение. Без своих доспехов он прочувствовал боль до конца. Тем временем хватка на его горле не ослабевала, в глазах мутнело… Отчаянно сопротивляясь, Брюс продолжал наносить удар за ударом, но все они, казалось, не достигали цели.

Брюс почувствовал тяжелое дыхание прямо у своего уха, и хриплый голос произнёс, оглушая: «Я сильнее тебя, я единственное твоё будущее, очнись! Хватит быть слабаком, стань наконец нормальным, сильным, достойным их восхищения!»

С трудом сфокусировав взгляд, пытаясь втянуть хоть каплю воздуха через пережатое горло, Брюс попытался увидеть лицо своего противника. Знакомые черты вспыхнули перед его глазами, и Брюс беззвучно заорал, из последних сил напрягая лёгкие… На него с ненавистью смотрело его собственное лицо… Воздух закончился. Мир вокруг померк.

Вспышка. Ощущение ветра на лице. Брюс резко сел и с шумом глотнул воздух, задышал часто и быстро, к нему возвращалось зрение. Сердце бешено колотилось. Свет, пол, кровать — он был у себя в спальне. Отчаяние и тревога захватили его сознание. Сон?!.. О чем это? Почему он видел там себя?.. Бэтмен! Он видел там Бэтмена. Что это за бред?

Брюс медленно приходил в себя.

Глава 4

Днём Брюсу снова предстоял визит в офис, в основном привести в порядок оставшиеся «хвосты» от ремонта машины. К этому надо было подготовиться заранее, и тут сильно выручал Альфред — у него уже были готовы почти все бумаги, и отмечены основные люди, с которыми предстояло созваниваться.

Пока Брюс добирался до офиса, комфортно расположившись на заднем сидении своего лимузина, его не отпускала тревога. Сон накануне был очень необычным, такого с ним не бывало, наверное, с молодости. Больше всего угнетало то, что не удавалось понять смысл, к чему это, о чём. Это послание про слабака, про то, чтобы быть достойным… Он же и так не сходит с экранов, и выходит на ночные улицы без тени страха, готовый ко всему, непобедимый! Тогда откуда это послание во сне? Кому предназначено?..

От напряжения заныло в висках. Брюс попробовал отвлечься, открыв папку с документами и погрузившись в их изучение. Бесполезно. Голова совершенно не варила. Он огляделся в раздражении, взгляд упал на дисплей в подголовнике. Включил телевизор, как обычно — новостной канал.

— …получали угрозы уже две недели, главу семьи успели избить так, что ему пришлось сутки провести в клинике, — репортёр говорил нарочито эмоционально, стремясь усилить эффект, — И всё могло бы закончиться настоящей трагедией для этой семьи, если бы не Бэтмен!

Сюжет сменился рекламным блоком. Брюс задумался. Почти каждый день он помогал какой-нибудь вот такой же семье. Он искренне переживал за этих людей. Вся их вина была лишь в том, что они хотели трудиться, и не могли делить свои заработки с местными бандами, иначе им просто не выжить. Раньше горожане были настолько запуганы, что боялись выходить на улицы вечерами. Убийства были обычным делом. Иногда сжигали целые дома, иногда убивали целые семьи… Жестокость царила в городе вплоть до того дня, когда в эфире начали появляться первые сюжеты о Бэтмене. Новости разошлись тогда быстро, и ликование горожан на экранах отражалось страхом и осторожностью среди рядовых членов банд.

Брюс мог по праву гордиться собой. Его главная задача — защита и спасение рядовых горожан — успешно выполнялась. Люди верили в него, открыто искали защиты и обращались за помощью. И он помогал, всем без отказа. Это и правда держало его на плаву, поддерживало, и придавало сил.

Тем временем, бесконечная реклама на экране закончилась. Камера высветила группу демонстрантов, держащих в руках какие-то лозунги. Репортёр пояснял зрителям:

— Не все удовлетворены текущим положением дел. Есть те, кто считает, что Бэтмен может делать больше для родного города.

Брюс с удивлением переключил внимание на репортаж. Таких заявлений он до этого не слышал.

Камера крупным планом прошла по лозунгам и табличкам. «Страдающих много, а ты — один!», «Если ты так крут, почему мы всё ещё боимся?!», «Хватит полумер, разберись раз и навсегда!» — эти и подобные призывы держали перед собой хмурые и возмущенные люди. Просто одетые, они вызывающе смотрели в камеру и выкрикивали свои лозунги. Репортёр вступил в диалог с человеком, который явно позиционировал себя как лидера этой группы:

— Бэтмен уже долгое время поддерживает порядок на улицах и защищает жителей нашего города, — начал репортёр, — Скажите, почему вас это не устраивает?

Собеседник вперился взглядом прямо в камеру и громко начал:

— Конечно, на улицах стало безопаснее. Он многих отправил за решётку, и бандитская гниль стала его бояться, — в его голосе слышались жесткие нотки, — Но до конца преступности ещё далеко! Вместо того, чтобы красоваться своими одиночными победками, Бэтмену давно пора пойти дальше, и изменить ситуацию в корне!

Брюсу становилось не по себе. Он сжал зубы, скрестил руки на груди и отстранился от экрана, продолжая слушать. Репортёр продолжил беседу:

— Что конкретно вы предлагаете ему сделать?

— Ну, он мог бы разобраться с главарями! Что ему стоит, со всеми этими его современными штучками и силой?! — люди за спиной говорящего одобрительно загудели. — Возможно, он просто боится! Ты слышишь нас, Бэтмен? Сделай уже что-то достойное своего геройского образа! Или слабо тебе?

Брюс понимал, что человек был напуган камерой и тем вниманием, которое к нему проявили, и просто пытался раззадорить сам себя. Но, несмотря на это, Брюсу стало тяжело. Он привык к благодарности, но тут довольно большое количество людей, тех, ради кого он выдерживал все эти испытания, обвиняли его и были недовольны. Им было мало! Неужели они не понимают, чего стоят Брюсу эти победы?! После всего, что он делает для них каждый день, они не проявляют даже толики благодарности…

Давящей тяжестью навалились обида и чувство тотальной усталости. Брюс вдруг осознал, что всё это связано — сначала тема про усталость на встрече с Бёртом, потом тот сон, а сейчас — вот эти бесконечно прожорливые люди, которым мало любых его усилий… Он не был уверен уже, что сумеет спокойно пережить своё нынешнее состояние.

Глава 5

За окном шёл дождь. Улицы блестели в его ручьях, казались свежее и опрятнее, чем обычно. Бёрту нравился дождь, особенно такой, как сейчас — с крупными каплями, мощный, уверенный, он приносил обновление.

Брюс сегодня был очень напряжен и сдержан. Бёрт чувствовал огромное давление, его тянуло вскочить и отбросить оковы, закричать, сделать что-то. Он обратился к Брюсу:

— Брюс, последние несколько минут я не могу избавиться от чувства, будто меня что-то распирает изнутри. Дикая энергия, которую мне словно приходится сдерживать. Вам это о чем-нибудь говорит?

— Не знаю, — проговорил тот медленно. Дыхание его было едва заметно, — Думаю, у меня есть похожее ощущение. Слова даются с трудом.

Он остановился, ушёл в себя. Его кулаки были крепко стиснуты, рука ритмично постукивала по бедру. Бёрт наблюдал какое-то время, затем попробовал ещё раз:

— Возможно ли, что Вам приходится сдерживать себя? Если бы это было так, то что бы Вы могли пытаться сдержать сейчас?

Брюс на мгновение закрыл глаза, словно боролся с собой, затем нахмурился и выдавил:

— Мои кулаки сжаты, и похоже, что я хочу наносить удары.

— Вы чувствуете гнев?

— Да, гнев, злость! — к Брюсу начало возвращаться дыхание. Он подался вперёд, глубоко задышал, лицо его раскраснелось.

— На кого они направлены? — Бёрт боялся, что торопится, но хотел продвигаться, — На кого Вы злитесь, Брюс?

— Не могу понять, — он какой-то миг боролся с собой, но затем продолжил быстро, как бы оправдываясь, — Думаю, злюсь на себя, за слабость, за то, что не могу полностью быть кем-то одним.

— Постойте, не торопитесь. Прислушайтесь к себе, — голос Бёрта звучал мягко, но настойчиво, — Брюс, на кого Вы сейчас злитесь?

Брюс поднял голову и наконец-то, чуть не впервые за встречу, посмотрел Бёрту в глаза:

— Я злюсь на Вас! — он выглядел ошарашенным, — Да, похоже, я злюсь на Вас!..

Бёрт удовлетворённо, почти с ликованием, кивнул:

— Отлично! Я очень рад, что Вы это поняли. За что Вы на меня злитесь? — он старался быть мягким и осторожным, — Не спешите, попробуйте это почувствовать.

Брюс нахмурился, задумчиво потёр переносицу. Внешне он будто ожил, в тело возвращалась гибкость. Бёрт испытал облегчение — давление спадало.

— Это как-то странно… Похоже, я злюсь на то, что Вы мало для меня стараетесь, — Брюс продолжал свой внутренний поиск, — На то, что я тут трачу время и деньги зазря, не понимаю, что меняется.

Бёрт улыбнулся, задумался, спросил:

— А как Вы сами думаете, поменялось ли что-то за то время, что мы с Вами знакомы?

— Сейчас, надо сообразить, — ему явно было непросто сейчас, — Ну, наверняка какие-то изменения есть. Я, вроде как, стал быстрее приходить в себя после встрясок. Могу различать какие-то свои состояния и чувства… Но всё это не то, я не этого ожидал и не на это надеялся, когда приходил к Вам, Бёрт!

В его голосе появились капризные нотки. Бёрта подмывало спросить про возраст, в который сейчас выпадал Брюс, но это не подходило моменту. Сейчас важнее было легализовать и открыть этот пласт переживаний.

— Вы думали, что всё пойдёт по-другому?

— Да, — протянул Брюс разочарованно, — Я хотел большего понимания, большего участия и поддержки. А пока выходит, что мне всё равно приходится справляться со всем самому. Вы только и делаете, что спрашиваете меня, задаёте эти бесконечные тупые вопросы… Я устал и потерялся.

— Брюс, я уже говорил в начале, и хочу обозначить это снова сейчас — я не волшебник, и не мудрец. У меня нет готовых решений для тех проблем, которые Вас волнуют. Я не врач с чудесными таблетками, — Бёрт старался быть максимально открытым и искрененим, — У меня много сочувствия к Вам и к тем трудностям, через которые Вы проходите. И что я могу делать, в чём я действительно могу помочь — это в осознании Вашей реальности, Ваших чувств, Ваших мотивов. Поверьте, только так Вы сможете достичь изменений. Тогда эти изменения будут по-настоящему Вашими, осознанными и вызревшими. Условие тут одно — принять на себя ответственность за них…

Брюс выглядел подавленным. Бёрт выждал некоторое время. Прогресс был немалым, торопиться не стоило.

— Что сейчас с Вашей злостью?

— Хм-м, злостью? — Брюс поморщился, задумался, — Кажется, стихла… Забавно, но я уже не злюсь. Разочарован, утомлён — да, но не зол.

— Как Вы думаете, почему? Что позволило злости исчезнуть? — Бёрту важно было закрепить осознание происходящего.

— Понятия не имею, — Брюс задумался, — Может, я её выразил, и поэтому она пропала?

— Я восхищён, Вы уловили самую суть! — Бёрт возликовал, улыбнулся, — Надеюсь, Вам будет легче, когда Вы почувствуете злость в следующий раз, ведь теперь Вы знаете, что её необязательно сдерживать.

Брюс помолчал, прислушиваясь к себе. Через какое-то время удовлетворённо протянул:

— Спасибо!

Бёрт ободряюще улыбнулся в ответ. Наступило спокойное молчание, энергия спадала. За окном продолжал размеренно стучать дождь. Времени до конца оставалось ещё прилично.

— Было что-то ещё, когда я шёл сегодня сюда, — вышел из задумчивости Брюс, — Пытаюсь вспомнить сейчас… Что-то про то, кто я? Кто я настоящий?

— Есть предположения?

— Нет, тут про другое, — лицо его скривилось, — Кто Бэтмен, и кто я? Иногда мне кажется, что мы — одно целое, но я же ясно понимаю, что он всего лишь моя роль, я его придумал и сделал, сам.

Брюс снова начинал тревожиться. С внезапным озарением он воскликнул:

— Я как будто стал терять себя!.. Кто я без Бэтмена? Могу ли я быть без него теперь?

Бёрт сосредоточенно смотрел на собеседника. Впереди было ещё много работы.

Глава 6

День для Джейн сегодня выдался утомительный. С шести утра она была на ногах, и как назло клиенты шли нескончаемым потоком. Она едва успевала перевести дух и промыть инструменты, как заходила очередная дама за свежим маникюром. Хорошо, когда попадалась спокойная клиентка, можно было делать всё вдумчиво и без нервов. Но большинство были какими-то взвинченными, торопились, нетерпеливо ёрзали всю процедуру. Уходило много сил на то, чтобы сделать работу качественно и уложиться в ожидаемые двадцать минут.

Наконец, закрылась дверь за последней на сегодня посетительницей. Джейн медленно приходила в себя. На часах была уже четверть девятого, когда она вышла из студии и побрела домой. По дороге надо было ещё зайти в магазин, купить чего-нибудь перекусить. Её любимая лавка на углу уже была закрыта. Придётся идти в 7/11, на квартал дальше. Джейн не любила те улочки, там было грязно, жутко воняло и вечно ошивались какие-то подозрительные типы.

Напряженная, она вошла в магазин. Выбрала продукты. Подумав, добавила пакет молока и первый попавшийся кусок сыра. Рассчиталась на кассе, натянуто улыбнувшись и справившись о делах продавщицы. Вышла на улицу, держа пакет в руках, и направилась в сторону дома, ускоряя шаг.

Дальнейшие события Джейн помнила плохо. Грубый оклик из переулка, боль в плече, её затаскивают в темноту, и никто не отзывается на крик о помощи… Отчаяние, страх, полная растерянность и беспомощность. И, когда казалось, что выхода уже нет, вспышка, дым, и тёмная фигура в плаще.

Всё произошло слишком быстро, она не успела ничего толком заметить. Крики, глухие удары, и искажённое от ужаса, окровавленное лицо мужика, который минуту назад держал её руки… В темноте Джейн не понимала, что происходит, её охватывал ужас. Когда над ней склонилась тёмная крупная фигура, Джейн вжалась в стену и закричала изо всех оставшихся сил. В её крике слились и опасность, и отчаяние, и вся усталость минувшего дня…

…Бэтмен смотрел на девушку, которая кричала в какой-то истерике, в ужасе вжавшись в стену. Он попытался успокоить её, сказать, что всё позади, что она в безопасности. Но она как будто не услышала, только сжалась ещё сильнее, вскинула руки перед собой в жалкой попытке защититься. Её практически трясло от страха, словно те трое придурков были её лучшими друзьями, а не насильниками, и это он, Бэтмен, напал на них…

Внезапно кровь прилила к его лицу, в висках застучало, голову словно сдавило обручем. Брюс почувствовал, что его захлёстывает ярость! Не в силах сдержать себя, не понимая, что с ним происходит, он зарычал на девушку:

— Я спас тебя! Неблагодарная сучка! Слышишь? — он схватил её за запястье, — Я спас тебя, как ты смеешь бояться меня теперь?!

Волна ярости исчезла так же быстро, как накатила. Брюс в ступоре смотрел в пространство перед собой, затем как в тумане достал свой крюк, на автомате прицелился и зацепил его за крышу соседнего здания, моментально поднялся туда, с единственным желанием — сбежать как можно дальше от этого места.

Он не понимал, что с ним происходит. Грудь сдавило, лицо пылало. Перед его глазами стояло испуганное, беззащитное лицо той девушки. Он до сих пор ощущал её хрупкое запястье, которое он сдавливал только что своей рукой. Собственная внезапная вспышка ярости породила в нём ужас и растерянность, волна жгучего стыда застлала глаза. Он был опустошён.

Как он может доверять себе теперь?! Он, поклявшийся когда-то защищать простых людей от жестоких улиц Готэма, теперь сам вставал на одну доску с преступностью. Призванный спасать, он испытал жажду уничтожить…

Костюм Бэтмена словно жёг кожу. Вернувшись в штаб, он поспешил снять, практически выскочил из него, и теперь боялся направить на него свой взгляд. Соприкасаться со своими чувствами и воспоминаниями о произошедшем было непереносимо.

Спустя четверть часа Брюс сидел на полу своей гостиной, допивая уже третий бокал виски, и на полной громкости смотрел какой-то фильм по ящику, совершенно не понимая и не интересуясь его содержанием.

Глава 7